Опубликовано пользователем crinadmin
Как и большинство других воспитанников ее детского дома в Оше, Наргиза является неполной сиротой. Отец девочки исчез сразу после ее рождения, а мать ездит на заработки в Россию и находится там подолгу. У Наргизы нет ни братьев, ни сестер, не встречалась она никогда и со своими дедушками-бабушками. С матерью же девочка время от времени, но видится. «Я живу с мамой, когда она бывает в городе, – рассказывает 10-летняя девочка с широко распахнутыми глазами. – Когда мама в России, меня никто не навещает. Она говорит, что нам неоткуда взять денег, и поэтому она должна ездить в Россию и там много работать».
Когда слова «сирота» и «Кыргызстан» произносятся вместе, у многих они вызывают мысли о скандалах с международным усыновлением, посредниками-взяточниками и мораторием на усыновление международными семьями. Но для социологов и психологов еще большая трагедия состоит в том, что тысячи детей при живых родителях вообще оказываются в детских домах.
Это так называемые социальные сироты – дети родителей, надолго уезжающих за пределы республики в поисках работы. В условиях растущей бедности и повальной трудовой миграции количество таких детей, по утверждению экспертов, постоянно увеличивается.
По словам учителей девочки, согласившихся побеседовать с нами при условии, что ее имя будет изменено, Наргиза регулярно посещает школу, но отсутствие стабильности в жизни негативным образом сказывается на развитии ребенка.
«Мать Нагризы берет ее домой лишь время от времени. Будучи матерью-одиночкой, большую часть времени она пребывает на заработках в России, – говорит учительница Нагризы по имени Зоя, отказавшаяся назвать свою фамилию в целях защиты неприкосновенности личной жизни Наргизы. – У маленькой девочки до сих пор нет свидетельства о рождении, а сложная ситуация негативно сказывается на ее успехах в школе. Она довольно замкнута и практически не общается с другими детьми».
Жертвами неэффективной работы властей становятся много детей, отмечает недавно назначенный на пост замминистра соцразвития КР Эдиль Байсалов.
«В стране не организована социальная поддержка детей, которые в этом нуждаются, – сказал он EurasiaNet.org. – Правительство не оказывает должного содействия детям, оказавшимся в сложной ситуации. Как может такое быть, чтобы в XXI веке 10-12-летние дети не имели свидетельств о рождении?»
Согласно результатам исследования, проведенного финансируемой ЮНИСЕФ бишкекской НПО «Моя семья», сегодня в 117 детских домах Кыргызстана, порой называемых сиротскими приютами, проживает более 11 тысяч детей. Большая часть из них поступают в детские дома по одной из трех причин: кончина одного из родителей (22 процента), сложная финансовая ситуация в семье (21 процент) и развод родителей (14 процентов). Лишь у 6 процентов детей нет в живых обоих родителей.
Хотя, по словам Эдиля Байсалова, в 2010 году семьи Кыргызстана усыновили свыше тысячи детей плюс еще столько же в 2011 году, с ростом нищеты в республике растет, по утверждению НПО «Моя семья», и количество детей, находящихся в детдомах. По сообщению Национального статистического комитета КР, в 2011 году за чертой бедности в Кыргызстане проживало 36,8 процентов населения, что на 3,1 процента больше по сравнению с предшествующим годом.
Нищета плодит трудовую миграцию. По многим оценкам, 800 тысяч жителей Кыргызстана – около 15 процентов населения страны – работает за рубежом в России и Казахстане, занимаясь по большей части неквалифицированным, черным трудом вроде расчистки снега в Москве или уборки в ресторанах быстрого питания. По данным Всемирного банка, в 2011 году (последнем, за который имеется соответствующая статистика), денежные переводы составили сумму, эквивалентную 29 процентам ВВП, выведя Кыргызстан на третью позицию среди государств мира по зависимости от денежных переводов.
«С ростом бедности в Кыргызстане растет и количество социальных сирот», – подчеркивает директор бишкекского общественного фонда «Лига защитников прав ребенка» Назгуль Турдубекова.
По ее словам, разработанная властями стратегия социальной защиты населения на 2011 год, направленная на оказание финансовой помощи детям из малоимущих семей, на самом деле «не работает».
«У нас нет эффективной государственной программы оказания социальной помощи малообеспеченным семьям», – поведала она EurasiaNet.org.
Более того, статистика не учитывает огромного количества детей, проживающих в семьях различных родственников, полагает социолог Американского университета в Центральной Азии Гульнара Ибраева. «Учитывая масштаб миграции, реальное число детей, проживающих у родственников, намного выше», чем показывает любая статистика, отмечает она, предостерегая, что семья как институт «распадается».
«Жизнь ребенка утратила свою ценность. Дети становятся тяжким бременем для родителей. Государство не заботится о нуждающихся детях. Это системная беда. Это системная проблема. У нас насчитывается целый ряд потерянных поколений», – говорит Гульнара Ибраева.
Назгуль Турдубекова критикует власти за то, что те львиную долю денег выделяют государственным учреждениям, а не нуждающимся семьям, заставляя тем самым учреждения, по сути, «конкурировать» с семьями.
«Большую часть ресурсов, выделяемых на нуждающихся детей, государство направляет на финансирование детских домов, отчисляя в месяц на ребенка по 6-11 тысяч сомов (126-231 доллар); родители же из малоимущих семей получают на ребенка лишь по 500 сомов (10 долларов) в месяц, – говорит она. – Разница между 6-11 тысячами и 500 сомами огромна. Естественно, получается, что нуждающиеся семьи не в силах конкурировать с государством и вынуждены отправлять своих детей в приюты».
Более того, по причине растраты ли, коррупции ли, но деньги, выделяемые государственным детским учреждениям, расходуются нерационально, подчеркивает Назгуль Турдубекова. «На ребенка на деле тратится лишь 30-40 процентов от суммы. Остальное идет на эксплуатацию зданий, оплату коммунальных услуг и зарплаты сотрудникам детских домов».
Но даже если систему финансирования реорганизовать, это вряд ли искоренит трудовую миграцию и не поможет детям, таким как Наргиза. Но это может стать финансовым стимулом для других родителей, побудив их оставлять своих детей с родственниками, что, по словам психологов, обычно предпочтительнее, нежели вверять ребенка заботам государственных учреждений.
На взгляд социолога Ибраевой, власти должны пересмотреть приоритеты своих расходов. При рождении ребенка каждая семья получает от государства единовременное социальное пособие в размере 1 100 сомов. «Похоронное» же пособие, выплачиваемое по смерти человека, гораздо выше – от 1 850 сомов для безработных до 7 100 сомов для работающих.
«Что ценнее – рождение или смерть? Конечно, и то, и другое священно, но поскольку больше денег выделяется на похороны, то смерть в Кыргызстане, судя по всему, ценится выше», – отмечает социолог.